12 марта – 2-я Неделя Великого Поста – Свт. Григория Паламы
Бог есть свет и нет в Нем никакой тьмы. 1 Ин:1,5
Православия светильниче, Церкви утверждение и учителю, монахов доброто, богословов поборниче непреоборимый, Григорие чудотворче, Фессалонитская похвало, проповедниче благодати, молися всегда спастися душам нашим.
Тропарь свт. Григория Паламы
Второе воскресенье Великого поста продолжает тему торжества Православия над всеми ересями и расколами, происходившими в истории Церкви. Этот день посвящен памяти свт. Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского (1296-1357).
Воскресные радостные и светлые победные праздники начала Великого Поста отражают Божественный замысел о том, как мы должны проводить Пост, что нам полезно вспомнить, и как нам полезно праздновать эти дни.
Святитель Григорий Палама прославлен как истинный и активный защитник монашества и православных догматов и учений в богословской полемике XIV века с монахом Варлаамом Калабрийским и его сторонниками – болгарским философом Григорием Акиндином и историком Никифором Григорой (именовавшихся вместе варлаамитами). Наиболее известно учение свт. Григория Паламы о природе Фаворского света, которым Христос осиял учеников на горе Фавор во время Преображения.
Варлаам и его сторонники заявляли, что если осияние учеников на Фаворе было сообщением им действия Бога, то отсюда следует, что этот свет тождественен с существом Божиим и что существо Божие может сообщаться человеку и доступно человеческим чувствам, что не соответствовало общецерковному догмату о непознаваемости сущности Бога. Поэтому этот свет, как и все сотворенное в мире – не Божественно по природе, а тварно (т.е. сотворенно). Противоречивость такой позиции — в том, что тварность энергии Божией (проявлением которой является Божественный Фаворский свет) означает тварность Его благодати, с помощью которой человек спасается, и что человек не вступает в непосредственно личные отношения с Богом, и не соединяется с Ним, но с чем-то тварным.
Свт. Григорий и афонские монахи (свт. Григорий сам в свое время – до нашествия турок в 1325 году – около 9 лет подвизался на Афоне в монастыре Ватопед, Великой Лавре и в скиту) на это отвечали, что воссиявший на Фаворе свет, по учению отцов Церкви и по исихастской практике[1], не есть самое существо Божие, но и не является сотворённым: это есть проявление Божественной сущности, то есть естественное свойство и энергия Божества.
Не существо, — отвечал свт. Григорий Палама, — а энергия Божественная, благодать и слава, уделяемая от существа Божия святым. И такая Божественная энергия нераздельна от существа Божия, как неразделен Сын от Отца или Дух Святый, или как неотделим луч от солнца и теплота от огня; соответственно, в таком учении нет мысли о двоебожии. И подобно тому, как существо солнца, то есть диск его как неделимый выше лучей и сияния, посылаемого человеческим глазом, точно так же, согласно учению церкви, и божественное существо как неделимое и невидимое выше посылаемых им сияний, энергий и благости, которую сообщает святым Пресвятая Троица.
Варлаам Калабрийский, его единомышленники и их учение были осуждены Церковью на соборах в 1341, 1347, 1351, 1352 и 1368 годах, на которых учение свт. Григория Паламы и его сторонников было признано согласным с учением церкви, а Варлаам и его ученики анафематствованы – что нашло отражение в статьях Синодика, провозглашаемого в Неделю Торжества Православия, вошедших в его состав в 1352 году.
Учение свт. Григория напоминает нам о слове Писания, что Бог есть свет, и, исповедуя Бога-Отца и Бога-Сына, Света от Света, Бога истина от Бога истина, мы веруем, что Богом-Светом сотворен другой — тварный свет, тот, о котором сказано в книге Бытия: «Сказал Бог, да будет свет».
По словам, прот. Александра Шаргунова, рассмотренные догматические вопросы не были отвлеченными для жизни Церкви. Не должны они быть отвлеченными и для нас. Беда, если мы воспринимаем их как простые богословские или ученые рассуждения, не имеющие никакого отношения к нашей жизни. Это может означать только одно: что тот свет, о котором нам возвещает Бог — свет, в котором нет никакой тьмы — для нас остается неувиденным, и мы не приносим печали покаяния в том, что пребываем во тьме. Все беды в Церкви связаны, в конце концов, с тем, что какие-то тайны веры становятся отвлеченными, переставая быть живыми насущными вопросами, решающими нашу судьбу, и мы теряем глубину веры, полноту христианского призвания, которое должны осуществить в Церкви.
Интересен один факт из жизни свт. Григория Паламы – когда он был рукоположен в Константинополе в архиепископа Фессаллоникийского и пришел туда, чтобы занять кафедру, то столкнулся с восстанием зилотов, которые помешали ему войти в город. Тогда он с миром отправился на Афон, где, как и прежде, около года провел свою жизнь в аскетическом подвиге. В это время царь Сербии Стефан Душан посетил Святую Гору Афон и пользуясь ситуацией гражданских беспорядков и восстания зилотов, пытался расширить свою власть над большей частью Македонии, для чего хотел побудить изгнанного со своей архиепископской кафедры иерарха к дружбе с ним, дав ему лестные обещания в отношении политической власти, прав и денег. На все эти предложения опытный святитель благородно ответил: «Я не нуждаюсь в каких-то полномочиях и правах со стороны светских властей и изобилии денег. Если вы возьмете губку, которая держит стакан воды, и бросите ее в Эгейском море, то она никогда не поглотит огромное море, а от нее вы просто получите стакан воды, так как это соответствует ее физической емкости, и она оставит весь остальной объем жидкости в море. Так же и я издавна был научен тому, что стало для меня почти что естественным, чтобы жить в скудости и довольствоваться только в необходимым. Так что если вы мне даже и принесете все золото, которое имеется на земле и в недрах земли, даже если вы возьмете и погрузите меня в поток мифической реки Пактолу (в Лидии, Малой Азии), то я ничего из нее не возьму более ежедневной количества необходимой пищи. Поэтому я ни в чем не нуждаюсь, и не заинтересовав вовсе в какой то беседе с тобой относительно многих и великих даров и твоих финансовых выгодах».
Богослужение праздника.
В память об учении свт. Григория Паламы о Фаворском свете, в богослужебных текстах не раз появляются образы света, и даже стихи перед синаксарем, составленные византийским писателем Никифором Ксанфопулом – современником свт. Григория, особенно обыгрывают это слово: «Света светлаго проповедника ныне воистинну велия, Источник Света к незаходимому водит Свету». Сам свт. Григорий именуется так: «Сей Божественнаго и невечерняго Света сын», его противник Варлаам – со свойственной богослужебной поэзии эмоциональностью называется в синаксаре «зверем»: «Италийский бо зверь, калабрийский Варлаам…».
Надо отметить, что память св. Григория является самой поздней по своему возникновению из литургических темах недель Великого поста – она установлена в 1376 году по аналогии с литургической темой первой недели Великого поста.
Более древней темой второго воскресенья Поста, отраженной в Постной Триоди, является тема притчи о блудном сыне. Этой теме посвящен первый канон Триоди на утрене, а основана она на евангельском чтении данного воскресенья на Литургии, которое читалось здесь в древнем богослужении Иерусалима. Затем чтение было перенесено на одну из приготовительных к Посту недель, а тексты Триоди остались на своих прежних местах.
По словам митр. Антония Сурожского, сердцевина учения святителя Григория Паламы заключается в том, что благодать не есть какой-то тварный дар, который Бог нам дает, вместе с тем оставаясь Сам иным по отношению к этому дару. На основании опыта всей Православной Церкви, ее святых, ее подвижников и, особенно, тех афонских святых и подвижников, среди которых он жил, он учил, что благодать – это Сам Бог, как бы приобщающий нас Своей Божественной природе, делая нас через это приобщение богами по приобщенности.
Также митр. Антоний учит, что когда проходят перед нами образы святых, надо помнить, что они – не только люди, которые были озарены умом, очищены в сердце, а что это люди, которые приняли Бога в себя, как железо может быть пронизано огнем, и которые стали уже на земле видением того, к чему призвана вся тварь, когда Бог будет всем во всех.
По поводу темы Евангельского чтения второго воскресенья Великого Поста – о расслабленном, принесенном друзьями и исцеленном Христом по их вере (Мк.2:1-2), — митр. Антоний отмечает, что евангельский рассказ об исцелении расслабленного по вере его четырех друзей вызывает у многих недоумение: почему одни веруют, а другой исцеляется? Почему вера одних спасает другого, который во всем этом событии как будто бездейственен, пассивен?
На это можно ответить: не одна только вера участвовала в этом деле исцеления и спасения человека. Да, эти люди обратились ко Христу, потому что они веровали; но принесли они этого человека ко Христу, потому что любили его и жалели: вот та связь, которая делает чудо возможным, та связь, которая делает веру одних достоянием другого.
В этом рассказе мы видим не только образ любви, но образ той веры, к которой мы все призваны. Это – наше призвание; но это значит, что, когда мы заступаемся молитвенно за человека, мы должны быть готовы стать образом Христовым и понести то, что Христово заступление повлекло за собой для Него. Тогда наша вера будет соединяющей силой, потому что она будет покоиться на той любви, которая делает человека способным забыть себя до конца ради того, кто ему дорог.
Использованные источники:
- Материалы интернет-сайтов:
https://apologet.spb.ru/
- Православная богословская энциклопедия или Богословский энциклопедический словарь: под ред. проф. А. П. Лопухина : В 12 томах. — Петроград : Т-во А. П. Лопухина, 1900-1911. / Т. 3: Ваал — Вячеслав. — 1902.
- Красовицкая М. С. Литургика: курс лекций / М.С. Красовицкая. — 7-е изд., испр. и доп. -М.: Изд-во ПСТГУ, 2020.
[1] Монашеская практика умно-сердечной молитвы, совмещенная с трезвением – контролем за всеми исходящими изнутри помыслами, очищающая ум и сердце и подготавливающая подвижника к богосозерцанию, в т.ч. возможности созерцать Фаворский свет на высших степенях духовного подвижничества
